«Если психические процессы одного поколения не передавались бы другому, не продолжались бы в другом, каждому пришлось бы вновь учиться жизни, что исключало бы всякий прогресс и развитие»
                              З. Фрейд

Итак. Мы знаем, что мы не приходим в эту жизнь с нулевым опытом. Рождаясь мы уже многое умеем и знаем, знаем куда нам стремиться и чего хотеть. То есть, какие-то природные необходимые для выживания инструменты в нас заложены. Откуда мозг знает, что надо орать, чтобы подошли, надо сосать, чтобы получить молоко и т.д. Мы не удивляемся этому. Но каждый из нас индивидуален. Часто родители прослеживают какие-то схожести – как часто мы слышим фразы типа – “Весь в отца!”. Хотя парень может и отца своего не видел никогда. Но что-то в поведении, в реакциях может напоминать его. Мы это тоже воспринимаем нормально и не задумываемся, как это все передалось.

Но мы очень сильно удивляемся, когда обнаруживаем, что в нас есть что-то из далекого прошлого, что было пережито предками или вообще какими-то неизвестными нам людьми. Хотя если какая-то информация, например о строении тела, о функционировании органов и систем, о том, чего надо бояться, а что любить, нам известна. Например, когда человек встречается со зверем он пугается, даже если видел его только на картинках в сказках. То есть в нас заложены определенные  механизмы, которые работают независимо от нашего желания, будто кто-то более опытный перехватывает управление и начинает руководить нашими эмоциями, действиями, мыслями, ощущениями.

Из переписки: “однажды видел реакцию человека на впервые увиденную змею. Визги, уханье и подпрыгивание на полусогнутых ногах (так и хочется сказать «задних лапах»). У человека, с двумя высшими образованиями, мгновенно был парализован интеллект и включился атавистический животный ужас. И при этом он полусогнутой ладонью, без использования большого пальца захватывал песок и камешки и обкидывал ими несчастную скарапейку. Видили бы вы её ошеломлённые глазёнки! Она выглядела явно умнее обезьяны в чине майора ВВС. Так что давным давно известно, что в нашей крови спят воспоминания тысяч и тысяч поколений”.

Но если реакция, при встрече со страшным зверем может нам показаться вполне нормальной, то в жизни мы часто не замечаем своих реакций, переживаний, которые включаются автоматически. Но зато мы замечаем, что нас это не всегда устраивает. Например, я трясусь на экзамене, понимаю, что если я буду спокойна, то мне будет легче сосредоточиться и выполнить задание, но я ничего не могу с собой поделать – меня подтряхивает, я напряжена, мысли все где-то за пределами головы и поймать их не представляется возможным. Почему?! Меня съест препод? Он меня расстреляет? Побьет? Я ведь знаю материал – так чего же меня так колбасит?

Если меня так будет трясти перед оскалевшейся собакой, то это понятно. А тут что? Если прояснить, то вполне можно обнаружить эпизод, который это объяснит. Тогда сознательный ум говорит – “Ааа, вот оно что! Так это моя прабабушка себя так чувствовала, когда ее пытали в НКВД!” Или – “Так это мою маму так же трясло, когда она меня рожала. Ну да! Я ж вместе с ней тогда это пережила и сейчас испытываю то же самое!”

Но сейчас другие условия. А трясет меня точно так же. То есть моя генетическая сущность, которая не отличает одни обстоятельства от других, она реагирует только на переживания, она пытается меня поддержать. Говорит – “Не трусь! Я сейчас гляну, где уже было такое и включу повтор”.
А ум то не понимает – “Чё ваще за фигня?!”

Ученые генетики все чаще уверяют, что человеческие привычки и наклонности закладываются на генетическом уровне. Даже любовь к кофе, к преступлениям, к алкоголю, к бродяжничеству и прочим “радостям” определяют гены. Они исследуют эту область. Так, например, Брайан Диас( Brian G Dias) Керри Ресслер (Kerry J Ressler)  из Алабамского Университета США  писали в научном журнале Nature Neuroscience свои результаты многолетних исследований, где они доказали, что страх передается детям и внукам. Для тех, кому важны подтверждения ученых, которые могут что-то измеряют и зафиксируют, могут поискать статьи на эту тему.  Нам достаточно тех результатов, которые мы поднимаем и наблюдаем  каждый день с реальными людьми. Приведу лишь несколько примеров, которые уже готовые пылятся в загашниках. Сама я их не проводила,

Всё как у зверей!

Хочу для начала привести несколько примеров как это работает у животных. Например, крысу пускают в Y образный лабиринт, если она бежит налево, то получает небольшой, но неприятный разряд тока. А когда бежит вправо, то находит кусочек сыра. Через множество повторений крыса начинает бегать только вправо. То есть она получила опыт, научилась и запомнила, что “надо бежать только вправо”.
Но самое интересное, что ее потомство учится этому уже чуть ли не с первой “ошибки”. То есть если маме или бабушке для этого нужно было время, то дети включаются в это моментально. Можно сделать вывод, что опыт каким-то образом передается и стоит только потомку попасть в подобную ситуацию, у него начинает работать автоповтор.

Дафнии

Дафнии это такие мелкие креветки, они живут в прудах. Они могут размножаться двумя способами – путем спаривания и асексуальными способами, в зависимости от периода.

Дафнии всегда плывут на свет. Поэтому во время эксперимента их поместили в пробирку, пробирку в аквариум,  а снаружи установили осветительный прибор. Они ударяются о стенки пробирки, пытаясь выйти наружу. В пробирке нет питания, и дафнии осуществляют поиск пропитания вокруг. С каждой попыткой встретиться со светом они натыкаются на препятствие, пробуют разные решения, они находятся в стрессе.

Проигравшие, те, кто не нашел решения, умирают от истощения на дне пробирки. Однако посредством попыток одна из них справляется с задачей. Она находит выход из пробирки и может прокормиться. Она продолжает размножаться асексуальным способом. Как только определен «победитель», размноживший, такой же эксперимент проводится с его потомством.

Последующие поколения дафний, полученные от «победителей»,  быстро сбегают из пробирки. Они делают это без какого-либо обучения, поскольку в каждом эксперименте они моментально изолируются от других сразу после появления. Поэтому они не научились этому «победному» решению от других.

Это решение не приобретенное, а врожденное. Это показывает, что, когда родители вынуждены столкнуться с проблемой, клеточная память перенесет эту информацию ребенку. Когда у ребенка проблемы, мы должны узнать, что пережили родители и что еще не завершено.

В биологическом опыте произошла угроза выживанию и мать нашла «победное» решение, передав свою память ребенку. Эта передача отныне становится частью ребенка. Это решение для выживания.

Из книги Жильбера Рено.

 Черви

Два червя помещались в коробку. Для них были благоприятные условия. Коробка была открыта днем и закрыта ночью. В определенный момент эти условия сохранились для червя А, но условия для червя Б превратились в ад. Ночью условия были нормальными для обоих, но днем – червя Б  прокалывали иглой и прижимали ко дну коробки. Он скручивался и заворачивался сам в себя, иглу извлекали, коробка закрывалась, и все было спокойно на протяжении ночи. Драма происходила только днем. Эксперимент повторялся, пока не вырабатывался условный рефлекс.

Ночью все было спокойно. Когда коробки открывались, червь А оставался в покое, а червь Б скучивался и пытался скрыться в темноте. Биологическая форма выживания была выработана в форме рефлекса. Когда у них появились дети, родителей убирали, чтобы дети не могли научиться у них. Их так же помещали в коробки. Когда коробки открывались, дети А оставались в покое, а Б – скручивались и отползали в темноту.
Эпигенетическое изменение происходило у родителей и передавалось детям, так как это было биологическим решением для выживания. Это происходило не случайно!
Генетика изучает не только причины заболеваний, но способы выражения и способы решения сложностей по мере их появления. Все заболевания генетически предрасположены.

Печеночный сосальщик

Печеночный сосальщик (Dicrocoelium) имеет загадочный жизненный цикл.
Он живет в печени овец и питается кровью и клетками печени, растет, а затем откладывает яйца. Но…  яйца его не могут вылупиться внутри печени овцы, поэтому они выходят с экскрементами. После определенного периода времени они вылупляются, выпускают крохотную личинку, которая потребляется новым хозяином: улиткой.

В теле улитки личинка размножается, затем он, паразит, прячется в маленьких пузырях выделений улитки. А муравьи обожают эти выделения и поглощают червя вместе с едой.  Таким образом сосальщик проникает в организм насекомого.
И теперь, когда он вырос, ему необходимо вернуться в печень овцы, чтобы продолжить свой цикл.

Но каким же образом сосальщику попасть в овцу?
Что заставит овцу съесть муравья, ведь она не насекомоядная?
Возможно, целые поколения сосальщиков, задавались этим вопросом! Если еще учесть, что овцы пасутся на травке на самых вершинах холмов во время прохладных часов, а муравьи выходят из своих домиков в теплые часы, скрываясь в прохладной тени корней этих трав.
Как же собрать их в одно время в одном месте?
Но сосальщики находят решение! Они распределяют себя по всему телу муравьев. Десятки сосальщиков поселяются в грудной клетке, дюжины в ногах, десятки в животе и только один в головном мозге.

С момента, когда личинка помещает себя в мозг муравья, его поведение сразу меняется.

Вечером муравьи укладываются спат, и только муравьи, которые управляются сосальщиками, покидают свои дома. Как лунатики, они двигаются, забираясь на самые верхушки травы, которую любят овцы (альфа-альфа и «пастушья сумка»).
Обездвиженный, муравей ждет, когда его съест пасущаяся овца. Если муравью повезло и его не съели, когда наступает тепло, муравей восстанавливает контроль над своим мозгом и обретает свободу воли.

Он не понимает, что он вообще делает в этой траве. Быстро спускается и возвращается в свое гнездо, чтобы выполнять там обычную работу… до следующей ночи, пока он ночью снова как зомби не покинет гнездо и не отправится со своими инфицированными товарищами наверхушки травы, чтобы там снова ждать, пока его съест овца.

Но и овца не всегда последний хозяин. Она часто оказывается посредником для паразита. И если ее съест хищник, то паразит успешно перекачует в его организм. Но чтобы овца не имела шанса унести ноги, завоеватель пробирается в мозжечок овцы и она вместо того, чтобы убегать со всех ног при приближении волчьей стаи, как пьяная, начинает крутиться на месте, становясь легкой добычей. Дело сделано, и паразит может завершать свой цикл!

Большая книга муравьев. Б. Вербер.