21
Фев, 2014

Не могу переехать

«Чувство вины… откуда оно… я ничего не сделала, я ничего не должна, я никого не предаю и не собираюсь сделать ничего, чтобы кому-то было плохо. Так почему я чувствую это непонятное чувство, когда хочу поехать устраивать свою жизнь в дали от мамы. Будто два человека сидят во мне и спорят, и спорят… это меня выматывает, выводит из себя. Я не знаю, что мне предпринять, как быть.

Сидеть и терять здесь время и чувствовать нереализованность и несвободу или поехать туда, где перспективы, самодостаточность и свобода? Внутренний конфликт не позволяет иметь уравновешенность и комфорт здесь, но я понимаю, что если я соберусь и уеду(чего я как раз сделать не могу), то буду испытывать тот же дискомфорт. Тупик, бессилие, не понятно куда двигаться, как принять решение, как решиться на переезд… каша в голове». Женя в отчаянии, руки опускаются, в жизни ничего не клеится, настроение на нуле. Работаем с этим в сессии.

В процессе прояснения проходим несколько этапов, которые выводят на отца. Отец давно умер, когда Женя была еще совсем ребенком. Он чувствует себя рядом с мамой каким-то не таким. Вот брат — у него все хорошо, он такой как надо, а я … вроде у меня жена, дети, работа, но я переживаю, что жена не совсем нравится маме, что я, возможно, не достаточно успешен в работе, не такой привлекательный, я могу что-то не так сделать, не так сказать и мама расстроится, будет переживать. Стыд, досада, «я не достаточно хороший сын», ущемленность, «надо всегда напрягаться», «нельзя отпускать контроль», «если я перестану напрягаться, потеряю контроль, с мамой может что-то случиться».

Он уезжает очень далеко от мамы, но эти чувства только притупляются, но когда у мамы случается сердечный приступ чувство вины, страх, что она может умереть и я буду виноват, агрессия и злость на себя, всё это снова проявляют себя. И везде — нельзя отпустить контроль, надо быть в напряжении. Идем дальше, это чувство больше или меньше прослеживается нитью через всю жизнь. Доходим до внутриутробного состояния. Всё хорошо, но есть какая-то тревога, беспокойство. Что с мамой? Да, это ее тревога. Ребенок просто это чувствует вместе с мамой. Рядом властный мужчина, рядом с ним есть защищенность, но в то же время напряжение, страх перед ним, боюсь не то сказать,  не то сделать. Боюсь потерять эту опору, ведь он любит, хоть и странной любовью, как-то «по-своему», но любит. А вокруг нелегкие времена, неопределенность, не стабильность, опасения. Что будет завтра?

Ребенок из любви к матери хочет помочь ей (для природы всегда родители важнее, чем детёныш. Они могут принести еще потомство, а ребенок без матери не выживет). Он берет на себя это напряжение, контроль, страх быть не таким, сделать что-то не так. Он пытается уравновесить ситуацию эмоционально, разрядить её, чтобы спасти маму и за счет этого выжить самому (биологическая программа выживания в действии). И это прописывается как алгоритм его жизни, это прописывается в его внутреннем состоянии. И если бы он смог в этом разобраться отделиться от не принадлежащих ему ощущений, не нёс больше в себе цель контролировать и переживать за мать , то, возможно, не умер бы в расцвете лет. Когда мамы не стало, его жизнь потеряла «смысл», программа не могла больше реализоваться и он умер. Биологический смысл инфаркта миокарда, который он перенёс, звучит в тему — быть полностью разбитым, сокрушенным в связи с матерью/партнером.
Программа передается дочери, которая жила с этими ощущениями в совершенно других условиях и отношениях и не может понять откуда они.

Но почему именно она? Почему активируется эта программа именно в ней? В процессе обсуждения выяснилось, что бабушка любила говорить — «Ты маму до могилы доведешь!» Девочка, не имеющая отца, очень боялась, что мама умрет и она останется одна. И когда мама страдала, она очень переживала, что мама умрет, чувствовала ответственность и боялась стать причиной ее смерти.

22
Дек, 2013

О языке

Принято считать, что есть люди склонные к языкам, а есть, ну вот ни в какую, не склонные говорить и понимать на другом языке!o_jasike
Учишь — учишь и двух слов не связать. Даже особо прилежные, вызубрив грамматику, заучив весь словарь наизусть, при встрече с этими же словами в тексте или в разговоре — просто зависают, как перегруженный компьютер.

В чем же проблема?
От чего зависит способность к изучению языков?

Давай понаблюдаем. Ты наверняка учил какой-нибудь иностранный язык в школе. Школьная программа ставит целью научить ученика — читать, писать, переводить. То есть простому разговору выделялось очень мало времени. Если только учитель не был энтузиастом и нарушителем школьной программы. К тому же большая редкость, что сам учитель когда-нибудь видел живого носителя языка. Поэтому в основном всё строилось на зубрежке слов и переводе. Всё бы хорошо, если бы во всех языках фразы строились в таком же порядке и с таким же набором слов. Но если переводить дословно, то смысл сказанного совсем теряется. Так как у каждого народа речь строится иначе.

Если посмотреть с другой стороны. То в нормальной «природе» никто не начинает разговаривать, сначала выучив грамматику. На родном языке мы сначала говорим, а кто-то так и умирает в глубокой старости не зная правил русского языка. И это никак не мешает им общаться с любым представителем рода человеческого. А иногда им даже легче удается договориться с носителем другого языка, чем умному грамотею, лингвисту. В чем тут дело?

А дело в том, что язык наш работает быстрее, чем мы успеваем в мозгу переварить — что и как, и куда какое слово поставить, и почему. И чем меньше мы на этом концентрируемся, тем более плавная и легкая наша речь. Она течет как чистый ручей, обтекает преграды и всегда в потоке. Если, конечно, есть определенная картинка в голове. И чем больше говоришь, тем все больше слов складывается в красивую речь. Иногда выходит что-то, чего ты даже и сам никогда не знал и не слышал. Будто считал откуда-то из чего-то невидимого и оформил это в слова. Как только начинаешь всё взвешивать и контролировать, начинаются затыки и угловатости в изложении.

А кто быстрее всех выучивает языки?

Конечно это дети. И грамматику им не надо. Они слушают и повторяют. А еще, если посмотреть вокруг, быстро выучивают языки те, кто не боится кривляться, не боится ошибаться, кто не комплексует и не заморачивается особо на правильности.

Делаем вывод. Чтобы научиться говорить — надо говорить!

И не просто говорить, а полностью копировать носителя. Чем и добиваются таких результатов дети. Ведь они начинают говорить без акцента. А любой взрослый, даже очень долго общаясь в кругу носителей, может сохранять акцент.

В чем тут может быть причина?

— говоря на одном языке, мы задействуем одни и те же мышцы. В последующем, когда выучиваем другой язык, продолжаем в основном использовать те же группы мышц.
— разные языки формируют звуки по разному и на разных уровнях (одни в гортани, другие в носу — гнусавят, другие картавят или говорят на распев)
— в общение включается особая мимика, жесты (для многих это не приемлемо, возникает ощущение, что если я буду так же «кривляться», то я буду выглядеть не пристойно, я буду выглядеть смешным). Когда я говорю на немецком, я как бы одеваю роль немца (становлюсь одним из них), она мне неприятна. Я сопротивляюсь и не хочу влезать в эту роль (часто это не осознанно). И вместе с этим я не даю себе возможности свободно заговорить «как они».
— по каким-то причинам человек не хочет или внутренне сопротивляется быть похожим на носителей языка (они мне не нравятся, они какие-то не такие, не так выглядят, не так одеваются или не так живут); есть конфликт — я хочу быть на них похож (хочу не отличаться от них, не выделяться, слиться с толпой), но в то же время не хочу быть как они.
— боязнь ошибиться, выглядеть безграмотным, привлечь к себе внимание;
— страх быть осмеянным, «меня осудят», «Меня не поймут»;
— чувство, что я тупее их (потому что не могу красиво говорить);
— принижается самооценка — я по уровню ниже, я не могу высказать то, что хочу, я лапочу как дебил.
— 3-х летний ребенок выглядит умнее меня.
— боюсь что я не пойму. Человек будет распинаться, а я стоять и тупо улыбаться.
— в момент попадания в общество иноговорящих замыкаюсь, стараюсь быть невидимым или наоборот включаю «клоуна». Как-то пытаюсь создать свое пространство, в котором никто не может меня достать, нахожусь как в мыльном пузыре.
— улетаю. Просто мозг отключается и перестает принимать информацию. Я будто уже не здесь. И это вообще не ко мне обращаются.
— когда я уставший. я вполне понимаю и говорю по-русски, а вот на ином будто мне нужны силы напрягаться.
— уверенность в том, что я никогда не заговорю по-немецки. Неправильное изучение языка, когда он зубрится долгое время и ты понимаешь, что прогресса нет и не предвидится, ты просто разочарован и списываешь это на свои бездарные способности.

Мало того что мы не знаем, как правильно поймать язык, еще и негативный опыт накручивает слой за слоем и усугубляет ситуацию. Тут начинают всплывать все наши самые дорогие тараканы — это самоуверенность (и в то же время страх, смогу ли), перфекционизм (желание всегда быть первым, лучшим, делать всегда всё правильно, точно, без ошибок), склонность к контролю, страх осуждения, насмешки.

Откуда я это знаю?

Со всеми этими тараканами я познакомилась лично, когда вдруг узнала, что мы всей семьей едем в Германию. Я понимала, что положиться мне не на кого, а за спиной семья — дети, родители и еще другие хвосты, которые напрягаться учить язык не собирались.

В школе английский мы успешно проходили мимо, как собственно и в институте. Поэтому оттуда осталось только «ху из эпсон тудей?» Я подошла к вопросу изучения немецкого языка с четким осознанием, что у меня нет способности к языкам и, вообще, эти странные языки просто невозможно выучить. Слово выучить у меня ассоциируется с запоминанием и удержанием всей инфы в голове. То есть как таблицу умножения — заучил, чтобы отскакивало от зубов  и пользуешься. Я еще помнила столбцы слов, которые нам давали заучивать на уроке английского. Но как можно загрузить столько слов и фраз другого языка — в моей голове не укладывалось. К тому же их нужно во время достать и расставить в нужные места. Но деваться было некуда и я записалась на курсы немецкого.

Самое первое мое знакомство с немецким языком произошло на каких-то странных курсах, где нам не разрешали ничего писать, ничего переводить. Заставляли повторять какие-то фразы, где я не могла различить, где слова начинаются, где заканчиваются и что каждое слово значит. Играли в какие-то игры, учили скороговорки. Меня оставляли, как двоечницу, после уроков и ворочали мой язык во рту чуть ли не пальцами. Меня это страшно возмущало, выносило мозг, хотелось видеть слова глазами, чтобы записать, поучить дома. А мне ничего этого не позволяли!

Курсы длились всего два месяца, три раза в неделю, по полтора часа. К моему удивлению через два месяца я поняла, что вполне свободно могла бы сориентироваться на улицах Германии. Набор необходимых фраз легко слетал с языка. В конце курса к нам приехали спонсоры — настоящие немцы и я смогла убедиться, что меня вполне понимают.

В Германию я попала не скоро и даже уже закинула изучение языка. Жизнь как-то закрутилась и я уже и не собиралась никуда ехать, даже забыла об отосланных документах. Но, в один прекрасный день, вернее ночь. Мама мне сообщила, что нам пришло приглашение из Германии, и мы можем выехать. Картинка того, как я среди иноговорящих стою беспомощная и беззащитная и совершенно ничего не понимаю, снова встала перед глазами и я пошла искать курсы немецкого. В этот раз мне повезло меньше. В этот раз мы читали, переводили, вставляли пропущенные буквы и слова. Через 3 месяца в моей голове ничего не изменилось  в плане говорения, я сдала экзамен с отличием и с надеждой записалась на вторую ступень.

На второй ступени мозг пришлось напрягать гораздо больше. Но понимать и говорить от этого я лучше не стала. Мои глаза прекрасно запоминали как выглядят слова, но как только я отрывала от них взор, все уходило в туман. Успокаивало только одно — когда я окажусь среди носителей, то заговорю. Фиг вам!

По приезду от щедрой Германии нам предоставили шестимесячные курсы. По 8 часов каждый день! Мои надежды, что я свободно заговорю прямо распирали меня. Группа была разношерстная — кто-то говорил, но не знал грамматики, кто-то знал грамматику, но не говорил, кто-то не знал ни то, ни другое. Я в начале спокойно ждала, что меня нагонят и я смогу начать развиваться. К третьему месяцу я эту надежду потеряла. К концу курсов я могла заткнуть любого немца по грамматике, но построить правильно нужную фразу устно так и не могла. На улицах спасали заученные фразы с самого первого курса, их я могла выдавать не задумываясь, хотя прошло достаточно много времени.

Я с успехом коллекционировала сертификаты с отличием, но как только открывала рот, чтобы сказать что-то по-немецки, несла ерунду. И чем больше знала грамматику, тем больше видела свои ошибки и тем больше боялась говорить.

В конце этого бега был тупик. На мое счастье я познакомилась с процессингом и проработала основные страхи и внутренние конфликты. Стала использовать то, что есть в голове и не париться, если сказала что-то не так. Благо немцам не важно, как ты произносишь, лишь бы они тебя поняли. И смеяться никогда не станут. Остальное дело техники — слушать и произносить фразы. Грамматика она нужна, но лишь для оттачивания и понимания почему говорится так, а не иначе.

Если у вас внутренние блоки, страхи, проблемы с общением и изучением языка, обращайтесь — это решаемо. Контакты