Пациент — сам свой лучший врач, врач — только его помощник.

Мы сталкиваемся с интересными историями о “чудесных излечениях” людей. Почему это происходит?
Потому что наше тело имеет способность к самовосстановлению. Надо только позволить ему это сделать.
Бруно Клопфер изучал случаи с быстро или медленно прогрессирующим раком. Он делился своим опытом, представив свою точку зрения на психологические переменные, влияющие на развитие рака. На одном из выступлений он подробно поведал об одной своей неудаче. Это была его любимая история о некоем мистере Райте, который был ярким примером связи сознания и тела. Оригинал истории болезни был записан одним из частных врачей самого мистера Райта, доктором Филиппом Уэстом, который сыграл значительную роль во всей этой истории (Клорфер, 1957):

У мистера Райта были обширные злокачественные опухоли с лимфоузлами, лимфосаркомой. Настал день, когда любое паллиативное лечение ему уже не помогало. Усиливающаяся анемия не позволяла эффективно применять лечение рентгеновскими лучами или азотным горчичным порошком. У него были огромные опухоли размером с апельсин в области шеи, подмышечных впадин, паха, грудной и брюшной полостей. Селезенка и печень были огромные. У него через день откачивали 1-2 л молокообразной жидкости из грудной области. Он часто пользовался кислородной маской. Мы считали, что это конец. Он неизлечим. Ему можно давать только седативные препараты для облегчения его страданий.

Но несмотря на это, надежда мистера Райта не покидала. Причиной ее возникновения послужила газетная публикация о новом противораковом средстве – “кребиозене” (впоследствии оказавшемся бесполезным, инертным препаратом).

Потом он услышал, что наша клиника была в числе сотен лечебных заведений, которые Медицинская ассоциация выбрала в качестве полигона для испытания этого препарата. Нам поставили этого лекарства для лечения 12 избранных больных. Мистер Райт не входил в их число по причине своей безнадежности. Считалось, что никакие терапевтические методы ему уже не помогут, потому что жить ему оставалось от силы 3, в лучшем случае 6 месяцев. Когда лекарство поступило, и мы приступили к лечению кребиозеном других больных, среди которых его, естественно, не было, его энтузиазм не знал границ. Насколько сильно я разубеждал мистера Райта в его вере, настолько же сильно он настаивал на предоставлении ему “золотой возможности”. Вопреки всем инструкциям я включил его в список.

Инъекции производились 3 раза в неделю, и я помню, что свой первый укол он получил в пятницу. До понедельника я его не видел. Он уже мог умереть или быть близким к этому. И предназначавшееся ему лекарство уже не могло было быть применено на других больных. Однако меня ждал сюрприз. Я оставил его с высокой температурой, жадно глотающим воздух, полностью прикованным к постели. Сейчас же он ходил по палате, болтая со счастливым видом с сестрами, излучая бодрость. Я бросился к другим больным, которым был также введен препарат.

Никаких перемен ни к лучшему, ни к худшему. Только у мистера Райта наблюдалось такое великолепное улучшение. Опухолевые массы растаяли как снег на горячей сковороде. За эти несколько дней они вдвое уменьшились. Безусловно, это был слишком быстрый регресс по сравнению с развитием радиоактивночувствительных опухолей, которые ежедневно подвергаются воздействию рентгеновского излучения. Мы уже знали, что его опухоли больше не изменяются под влиянием этих лучей. Таким образом, он не принимал никакого другого лечения кроме как единственного бесполезного укола.

Феномен требовал объяснения. Скорее даже нам надо было учиться, чем пытаться объяснить его. Инъекции производились трижды в неделю по графику к огромному удовольствию больного и к не меньшему нашему смущению. В течение 10 дней исчезли практически все признаки заболевания. Невероятно, но этот “терминатор”, еще недавно глотавший кислород, поступавший к нему через маску, теперь не только дышал нормально, но и был очень активен. Вскоре он поднялся на своем самолете в воздух и перенес длительный перелет без ухудшения самочувствия.

Этот удивительный случай произошел в самом начале испытания кребиозена. Но через два месяца стали появляться сообщения, что ни в одной клинике, ни в одном случае данный препарат не оказал никакого воздействия. Изобретатели были глухи к новым неутешительным фактам.

Эти обстоятельства очень беспокоили мистера Райта. И хотя у него не было специальной подготовки в этой области, он обладал логикой и научным мышлением. Он начал терять веру в свою последнюю возможность. Через два месяца, когда он уже потерял веру, все вернулось на круги своя.

Зная о силе внутренней веры больного, я решил произвести повторную проверку лекарства. Вряд ли ему это повредило бы, скорее помогло.
Я убедил его не верить в то, что пишут, и сказал, что это лекарство очень перспективное, и что завтра в клинику поступит улучшенный препарат с удвоенным эффектом, который обладает лучшими свойствами, чем обычные инъекции.

У него снова появился оптимизм и страстное желание начать все сначала. За два дня ожидания поставки лекарства в клинику его желание спасения достигло огромных размеров. Когда я сказал ему, что препарат поступил, он был почти в экстазе, и его вера была очень сильна. Я позволил себе некую театральность, когда давал указания произвести первую инъекцию с двойной (?). “Препарат” представлял собой ничто иное как свежую воду. Результаты лечения были невероятны.

Выздоровление во втором случае было даже более стремительным. Опухоль растаяла, жидкость в грудной области исчезла, он стал амбулаторным больным и снова вернулся с своим полетам. Тогда он являл собой истинный образчик здорового человека. Водные инъекции были продолжены, поскольку они имели такой результат. В течение двух месяцев у него исчезли все симптомы заболевания. Но потом было опубликовано сообщение, что кребиозен оказался негодным для лечения рака.

Уже через несколько дней мистер Райт был вновь помещен в клинику в критическом состоянии. Вера ушла, последняя надежда была потеряна. Через два дня он умер.

Эго больного находилось в плавающем состоянии, и поэтому вся его жизненная энергия оказалась свободной и открытой для ответа на лечение от рака.

Росси Эрнст. Психобиология лечения по моделям “сознание – тело”